Βλαντίμιρ Βισότσκι1938 – 1980
Πάνω στου μαχαιριού την κόψη περπατούν οι
ποιητές Απ’ το τραγούδι του Β. Βισότσκι Εν ζωή δεν είχε εκδώσει ούτε μια συλλογή και γενικά το φως της δημοσιότητας είδε μόνο ένα ποίημα, κι εκείνο ήταν παραμορφωμένο από την λογοκρισία. Όμως το στιχουργικό του έργο στη διάρκεια δύο δεκαετιών ήταν - και παραμένει και σήμερα - ένα κομμάτι που αναδίδει ατμούς συνείδησης. Βλαντίμιρ Νόβικοφ
|
Я не люблю
Я не люблю
фатального
исхода, Я не люблю
холодного
цинизма, Я не люблю,
когда -
наполовину Я ненавижу
сплетни в
виде версий, Я не люблю
уверенности
сытой, - Когда я
вижу
сломанные
крылья - Я не люблю
когда я
трушу, Я не люблю
манежи и
арены:
|
Αυτά
που δε μ’ αρέσουν (ποιητική μετάφραση, που αποδίδει σε μεγάλο βαθμό και τον ρυθμό και την ομοιοκαταληξία του πρωτότυπου) Δεν αποδέχομαι το δόγμα
του μοιραίου τέλους, Αντιπαθώ του κυνισμού την ψυχραιμία Δε μου αρέσει, όταν κομματιάζουν το ακέραιο Σιχαίνομαι τους σπερμολόγους με μορφή
ερμηνευτών Δε συμπαθώ τη βεβαιότητα χορτάτη, Όποτε βλέπω άνθρωπο με τα φτερά σπασμένα Μισώ τον εαυτό μου όταν καμιά φορά φοβάμαι, Δεν αγαπώ τις αίθουσες και τις οθόνες 1969 (1997)
|
Αυτά που δε μ’ αρέσουν (πιστή μετάφραση, χωρίς τον ρυθμό και ομοιοκαταληξία του πρωτότυπου) Δε μου αρέσει το μοιραίο τέλος Δεν αγαπώ τον κυνισμό ψυχρό, Δε μου αρέσει, οπότε το ολόκληρο μοιράζουν, Μισώ την συκοφάντηση με μορφή εκδοχής, Δε μου αρέσει η βεβαιότητα η χορτασμένη, Οπότε βλέπω φτερά σπασμένα Μισώ τον εαυτό μου, όταν καμιά φορά δειλιάζω, Δε μου αρέσουν οι σκηνές και οι οθόνες,
|
Αυτά που δε μ’ αρέσουν Δε μου αρέσει το μοιραίο τέλος, Αντιπαθώ αναίδεια κεφάτη Με ενοχλεί τη φράση μου να κόβει Δυσαρεστώ από την ατολμία, Με εκνευρίζει σιγουριά χορτάτη Δε μου αρέσουν τα φτερά σπασμένα, Μισώ τον εαυτό μου όταν τρέμω, Δεν αγαπώ αρένες και οθόνες
|
Маски
Смеюсь
навзрыд -
как у кривых
зеркал, - Вокруг
меня
смыкается
кольцо - Петарды,
конфетти...
Но всё не
так, - Что же
делать мне -
бежать да
поскорей? Все в
масках, в
париках -
все как один,- Один - себя
старался
обелить, Я в хоровод
вступаю,
хохоча,- Вдруг
арлекин
навеки
загрустит, Как
доброго
лица не
прозевать, Я в тайну
масок всё-таки
проник, -
|
Οι μάσκες Στα γέλια λύνομαι σαν
βλέπω τους κοιλόκυρτους καθρέφτες Ο κύκλος γρήγορα ολόγυρα μου κλείνει Κροτίδες , κομφετί... Όμως δε μου αρέσει κάτι, Να κάνω τι; Καπνός να γίνω; Όλοι φοράνε μάσκες και περούκες Ο ένας προσπαθεί τον εαυτό του ν’ αθωώσει, Μπαίνω στον κυκλικό χορό γελώντας Μήπως ο αρλεκίνος θα θρηνεί για πάντα Πώς να διακρίνω των άνθρωπο τον καλό; Στο μυστικό των προσωπίδων τελικά διείσδυσα 1971 (1997) |
Парус Песня беспокойства А у дельфина Парус! Порвали парус! Даже в дозоре Парус! Порвали парус! Многие лета – Парус! Порвали парус!
|
Κρίμα Τραγούδι ανησυχίας (μελική μετάφραση, δηλαδή μετάφραση που τραγουδιέται όπως και το πρωτότυπο στα ρωσικά, ενώ σε μεγαλύτερο βαθμό δεν συμφωνεί με πρωτότυπο στην απόδοση του κείμενου) Να το δελφίνι Φόβος! Δεν κάνω βήμα! Ήρεμος τρόμος Φόβος! Δεν κάνω βήμα! Κάβα του πάθους: Φόβος! Δεν κάνω βήμα! 1967 (2007) |
Подумаешь – с женой не очень ладно, Подумаешь – неважно с головой, Подумаешь – ограбили в парадном,– Скажи ещё спасибо, что – живой! Ну что ж такого – мучает саркома, Плевать – партнёр по покеру дал дуба, Да ладно – ну уснул вчера в опилках, Да правда – тот кто хочет, тот и может, 1969 |
Άκου να δεις! (ακολουθώντας ένα μοτίβο του Β. Βισότσκι) Άκου να δεις — ναζβάλι “ρωσοπόντι”, Σιγά τ’ αυγά — μου είπανε, μαλάκα, Τρίχες — ξανά δεν κέρδισα στο ΛΟΤΤΟ, Σπουδαία τα λάχανα — μου έδωσανε μούντζα, Ναι, μάλιστα — στη λαϊκή ο τζίρος πέφτει, 1969 (Ιούνιος 1995) *Μακαρονική στίχοι — στιχουργήματα, συνήθως χιουμοριστικά ή σατιρικά στα οποία ο ποιητής αναμιγνύει λέξεις ή φράσεις από ξένη γλώσσα. |
Охота на волков Рвусь из сил, и из всех сухожилий, Но сегодня опять, как вчера, Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера. Из-за ели хлопочут двустволки, Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень. Припев Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков. Не на равных играют с волками Егеря. Но не дрогнет рука! Оградив нам свободу флажками, Бьют уверенно, наверняка! Волк не может нарушить традиций. Видно, в детстве, слепые щенки, Мы, волчата, сосали волчицу И всосали: нельзя за флажки! Припев: Наши ноги и челюсти быстры. Почему же, вожак, дай ответ, Мы затравленно мчимся на выстрел И не пробуем через запрет? Волк не должен, не может иначе! Вот кончается время мое: Тот, которому я предназначен, Улыбнулся и поднял ружье. Припев: Но а я из повиновения вышел, За флажки: жажда жизни сильней, Только сзади я с радостью слышал Изумленные крики людей. Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня не так, как вчера. Обложили меня, обложили, Но остались ни с чем егеря! Припев: |
Η εξομολόγηση
Μια πολύ ελεύθερη μετάφραση του γνωστού τραγουδιού του Βλαντίμιρ Βισότσκι «Ohota na volkof» (Το κυνήγι λύκων). Μεταφράστηκε μόνο το πάθος και η δύναμη του τραγουδιού, ενώ στο νόημα έδωσα μια άλλη κατεύθυνση. 1968 (2009) |
Охота на волков Рвусь из сил и из всех сухожилий, Но сегодня - опять, как вчера,- Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера. Из-за елей хлопочут двустволки - Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень. Припев: Идет охота на волков, идет охота! На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков. Не на равных играют с волками Егеря, но не дрогнет рука! Оградив нам свободу флажками, Бьют уверенно, наверняка. Волк не может нарушить традиций. Видно, в детстве, слепые щенки, Мы, волчата, сосали волчицу И всосали - Нельзя за флажки! Идет охота на волков, идет охота! На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков. Наши ноги и челюсти быстры. Почему же - вожак, дай ответ - Мы затравленно мчимся на выстрел И не пробуем через запрет? Волк не должен, не может иначе! Вот кончается время мое. Тот, которому я предназначен, Улыбнулся и поднял ружье. Идет охота на волков, идет охота! На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков. Я из повиновения вышел За флажки - жажда жизни сильней! Только сзади я радостно слышал Удивленные крики людей. Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня - не так, как вчера! Обложили меня, обложили, Но остались ни с чем егеря! Идет охота на волков, идет охота! На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.
|
Κυνήγι λύκων Σχίζω
τένοντες, κόβω σαν σφαίρα,
1968 (2015) |
|
Песенка о поэтах Кто кончил жизнь трагически - тот истинный поэт, А если в точный срок - так в полной мере. На цифре 26 один шагнул под пистолет, Другой же - в петлю слазил в "Англетере". А в тридцать три Христу... (Он был поэт, он говорил: "Да не убий!" Убьешь - везде найду, мол.) Но - гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил, Чтоб не писал и ни о чем не думал. С меня при цифре 37 в момент слетает хмель. Вот и сейчас как холодом подуло: Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль И Маяковский лег виском на дуло. Задержимся на цифре 37. Коварен бог - Ребром вопрос поставил: или - или. На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо, А нынешние как-то проскочили. Дуэль не состоялась или перенесена, А в тридцать три распяли, но не сильно. А в тридцать семь - не кровь, да что там кровь - и седина Испачкала виски не так обильно. Слабо стреляться? В пятки, мол, давно ушла душа? Терпенье, психопаты и кликуши! Поэты ходят пятками по лезвию ножа И режут в кровь свои босые души. На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е". Укоротить поэта! - вывод ясен. И нож в него - но счастлив он висеть на острие, Зарезанный за то, что был опасен. Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр! Томитесь, как наложницы в гареме: Срок жизни увеличился, и, может быть, концы Поэтов отодвинулись на время! Да, правда, шея длинная - приманка для петли, А грудь - мишень для стрел, но не спешите - Ушедшие не датами бессмертье обрели, Так что живых не сильно торопите 1971 |
Τραγούδι για τους ποιητές Σε αντίθεση με τον κοσμάκη τον αργόστροφο, Οι ποιητές αληθινοί γνωρίζουν γρήγορα του Χάρου τη φιλιά, Στα 26 του ο ένας στάθηκε απέναντι στο περίστροφο, Ο άλλος στο λαιμό του έβαλε τη θηλιά. Στα 33 διακόπηκαν του Χριστού τα οράματα, Ήταν ο Μέγας Ποιητής του Κόσμου, αλλά, Καρφιά στα χέρια του για να μην κάνει θαύματα, Για να μην στρέψει του λαού τα μυαλά. Ο αριθμός 37 έχει μια τραγική αντιστοιχία, Των ποιητών η μοίρα, τους έστησε μια πλεκτάνη. Αυτός ο αριθμός εκτέλεσε των Πούσκιν στην μονομαχία, Στον Μαγιακόφσκι έφερε στον κρόταφο την κάννη. Καθυστερώ στον αριθμό 37. Το έργο του Θεού θαμπό, Φαίνεται θεωρεί πως το σινάφι θέλει φοβέρα: Αυτό το όριο δεν πέρασαν ο Βύρων κι ο Ρεμπώ Ενώ οι σύγχρονοι κατάφεραν να γλιστρήσουν πέρα. Δεν έγινε η μονομαχία μου. Ήταν η τύχη μου χαλάστρα, Και στα τριάντα τρία μου με σταύρωσαν, μα όχι εντελώς. Και στα τριάντα εφτά, όχι το αίμα, τ’ άσπρα Μουντζούρωσαν τους κροτάφους μου, κι όχι ολικώς. Ν’ αυτοκτονήσω; Που χάθηκε η δήθεν βούληση η ανδρική; Υπομονή ψυχοπαθείς και υστερικοί! Πάνω στου μαχαιριού την κόψη περπατούν οι ποιητές Και μέχρι αίματος πληγώνουν τις ξυπόλυτες ψυχές. Κι εγώ θα φύγω σύντομα, αυτοκτονώ καθημερινά Αφού χωρίς την άσπρη δεν μπορώ να αναπνέω. Είναι φαρμακωμένη η ανήσυχη ψυχή μου παντοτινά, Και δεν μπορεί ν’ αποδεχτεί τις ατέλειες στο ζην κραυγαλέο. Σας λυπάμαι, οπαδοί μοιραίων αριθμών! Καταπονείστε περιμένοντας σαν παλλακίδες στο χαρέμι: Πότε και πως ο ποιητής αλλόδοξος θα γίνει ο παθών, Πότε και πως θα χάσει της ζωής το γκέμι. Ναι μάλιστα, η καρδιά του ποιητή βγάζει καινά δαιμόνια, Ενώ το στήθος του είναι σημάδι για τα βέλη Αυτοί που έφυγαν την αθανασία απέκτησαν, όχι με χρόνια, Αυτοί που έμειναν κυνηγιούνται από την αιμοβόρη αγέλη. 1971 (2014) |
Баллада о борьбе Сpедь оплывших свечей И вечеpних молитв, Сpедь военных тpофеев И миpных костpов Жили книжные дети, Не знавшие битв, Изнывая от мелких Своих катастpоф. Детям вечно досаден Их возpаст и быт, - И дpались мы до ссадин, До смеpтных обид. Hо одежды латали Hам матеpи в сpок, Мы же книги глотали, Пьянея от стpок. Липли волосы нам На вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой Сладко от фpаз, И кpужил наши головы Запах боpьбы, Со стpаниц пожелтевших Слетая на нас. И пытались постичь Мы, не знавшие войн, За воинственный клич Пpинимавшие вой, Тайну слова "пpиказ", Hазначенье гpаниц, Смысл атаки и лязг Боевых колесниц. А в кипящих котлах Пpежних боен и смут Столько пищи для маленьких Наших мозгов! Мы на pоли пpедателей, Тpусов, иуд В детских игpах своих Назначали вpагов. И злодея следам Hе давали остыть, И пpекpаснейших дам Обещали любить, И, дpузей успокоив И ближних любя, Мы на pоли геpоев Вводили себя. Только в гpёзы нельзя Насовсем убежать: Кpаткий век у забав - Столько боли вокpуг! Постаpайся ладони У мёpтвых pазжать И оpужье пpинять Из натpуженных pук. Испытай, завладев Ещё тёплым мечом И доспехи надев, Что почём, что почём! Разбеpись, кто ты - тpус Иль избpанник судьбы, И попpобуй на вкус Hастоящей боpьбы. И когда pядом pухнет Изpаненный дpуг, И над пеpвой потеpей Ты взвоешь, скоpбя, И когда ты без кожи Останешься вдpуг Оттого, что убили его - Не тебя, - Ты поймёшь, что узнал, Отличил, отыскал По оскалу забpал: Это - смеpти оскал! Ложь и зло - погляди, Как их лица гpубы! И всегда позади - Воpоньё и гpобы. Если, путь пpоpубая Отцовским мечом, Ты солёные слёзы На ус намотал, Если в жаpком бою Испытал, что почём, - Значит, нужные книги Ты в детстве читал! Если мяса с ножа Ты не ел ни куска, Если pуки сложа Наблюдал свысока, И в боpьбу не вступил С подлецом, с палачом, - Значит, в жизни ты был Ни пpи чём, ни пpи чём! |
Μπαλάντα για μάχη Δίπλα σε λιωμένα κεριά, Με καμπουριασμένες ράχες, Με σώματα Γεμάτα εκδορές, Παιδιά του βιβλίου Ποθούσαν για μάχες, Και έπλητταν απ’ τις μικρές Τους συμφορές. Συνεχώς τα παιδιά δυσφορεί Του σπιτιού η ζωή και η ηλικία, Για το δίκαιο δερνόμασταν ως τιμωροί, Και η αρένα μας η συνοικία. Στον κόσμο μας βυθούσαμε Στήνοντας ομάδες, Βιβλία καταβροχθούσαμαι Μεθώντας από της αράδες. Όνειρα τρελά Ζωής μεγάλης, Η δίψα για απρόοπτο Υπεράνω μας. Τα κεφάλια μας ζάλιζε Το άρωμα πάλης, Από τις κίτρινες σελίδες Ορμούσε πάνω μας. Και προσπαθούσαμε να κατανοήσουμε Εμείς που δεν γνωρίσαμε πολέμους, Γιατί το έλεος να αγνοήσουμε; Και ποιος τους σπέρνει τους ανέμους; Το μυστικό της λέξης «διαταγή», Της επιθέσεις το νόημα, Του φόβου την πηγή, Και των φωτοβολίδων το επινόημα. Μες στα καζάνια που έβραζαν, Των προηγούμενων μαχών, Τόση τροφή Για τα μυαλά μας αντικρίζαμε. Και στα παιχνίδια παιδικά Στους ρόλους των δειλών και προδοτών, Τους δικούς μας εχθρούς Διορίζαμε. Και τα ίχνη των κακών Να χαθούν δεν αφήναμε, Των υποθέσεων καρδιακών Την παραφορά εγκρίναμε. Ηγούσαμε στρατιές και στόλους Και τον λόγο μας φυλάγαμε, Για τους ηρώων ρόλους Τους εαυτούς μας προάγαμε. Αλλά στις φαντασίες δε μπορείς Εντελώς να φύγεις, Μικρή ζωή έχουν οι διασκεδάσεις, Τόση οδύνη γύρω! Προσπάθησε τις παλάμες Των νεκρών ν’ ανοίγεις, Και το όπλο να πάρεις. Σε διεγείρω! Δοκίμασε αρπάζοντας Το δίκοπο σπαθί, Την πανοπλία βάζοντας, Και δείξε, τι αξίζεις, τι ποθείς! Θα καταλάβεις αν είσαι δειλός Ή της μοίρας ο εκλεκτός, Τον εαυτό σου δοκίμασε, Για μάχη αληθινή προετοίμασε. Κι όταν δίπλα σου πέφτει Λαβωμένος ο φίλος, Και για πρώτο χαμό Θα ουρλιάζεις θρηνώντας. Και τον δρόμο θα χάσεις Και στου κρημνού το χείλος, Θα βρεθείς Τριγυρνώντας. Τον εαυτό σου μην αφήνεις λάσκα Μπροστά στην σπείρα συμφερόντων, Τα πρόσωπα τους μάσκα Με χαμόγελο κυνοδόντων. Το κακό και το ψέμα τους Με μούρη άγρια! Και πάντα πίσω τους Φέρετρα μακάβρια. Αν τον δρόμο ανοίγοντας Με σπαθί και μιλιά, Τη σπουδαία πορεία Συνεχίζεις… Εμπρός! Αν κερδίζεις τη μάχη Με μια πινελιά, Χρήσιμα βιβλία Διάβαζες μικρός. Εάν σε έπιανε η μιζέρια Και δεν έβλεπες ίχνη καλού, Εάν με σταυρωμένα χέρια Παρακολουθούσες αφ’ υψηλού. Εάν στη μάχη δεν μπήκες, Απ’ το κλουβί του σκλάβου δεν βγήκες, Και το όπλο σου σκούριασε στις οπλοθήκες, Τότε έμεινες ένα ανθρωπάκι Που δεν γνώρισε νίκες! 1975 (2015) |
Ещё не вечер Четыре года рыскал в море наш корсар, |
Και που ‘μαστε ακόμη! Το πειρατικό μας όργωνε τον ωκεανό για πέμπτη χρονιά, 1968 (2015) |
Песня про первые ряды Была пора - я рвался в первый ряд, |
Στην πρώτη σειρά Επιθυμούσα κάποτε να είμαι στην πρώτη σειρά, 1971 (2015) |
РАССТРЕЛ ГОРНОГО ЭХА В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха, На кручах таких, на какие никто не проник, Жило-поживало весёлое горное эхо, Оно отзывалось на крик - человеческий крик. Когда одиночество комом подкатит под горло И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет - Крик этот о помощи эхо подхватит проворно, Усилит - и бережно в руки своих донесёт. Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья, Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп, Пришли умертвить, обеззвучить живое ущелье - И эхо связали, и в рот ему всунули кляп. Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха, И эхо топтали, но звука никто не слыхал. К утру расстреляли притихшее горное эхо - И брызнули слезы, как камни, из раненых скал... 1973 |
Εκτέλεση της ορεινής ηχούς Ανάμεσα στις κορυφές βουνών, που το αγέρι κάνει βόλτες μοναχό, 1973 (2015) |
Шторм Штормит весь вечер, и пока Заплаты пенные лaтают Разорванные швы песка - Я наблюдаю свысока, Как волны головы ломают. И я сочувствую слегка Погибшим - но издалека. Я слышу хрип, и смертный стон, И ярость, что не уцелели,- Еще бы - взять такой разгон, Набраться сил, пробить заслон - И голову сломать у цели!.. И я сочувствую слегка Погибшим - но издалека. А ветер снова в гребни бьет И гривы пенные ерошит. Волна барьера не возьмет,- Ей кто-то ноги подсечет - И рухнет взмыленная лошадь. И посочувствуют слегка Погибшей ей,- издалека. Придет и мой черед вослед: Мне дуют в спину, гонят к краю. В душе - предчувствие как бред,- Что надломлю себе хребет - И тоже голову сломаю. Мне посочувствуют слегка - Погибшему,- издалека. Так многие сидят в веках На берегах - и наблюдают, Внимательно и зорко, как Другие рядом на камнях Хребты и головы ломают. Они сочувствуют слегка Погибшим - но издалека Но в сумерках морского дна В глубинах тайных кашалотьих Родится и взойдёт одна Неимоверная волна, На берег ринется она И наблюдающих поглотит. Я посочувствую слегка Погибшим им – издалека. |
Φουρτούνα Τη θάλασσα φουρτουνιασμένη κοιτώ σιωπηλά |
Мне судьба - до последней черты, до креста |
Είναι η μοίρα μου Η μοίρα μου: μέχρι να φτάσω στου θανάτου τα τελωνεία, |
День без единой смерти 1 Часов, минут, секунд - нули,- Сердца с часами сверьте: Объявлен праздник всей Земли - День без единой смерти! Вход в рай забили впопыхах, Ворота ада - на засове,- Без оговорок и условий Все согласовано в верхах. Ликуй и веселись, народ! Никто от родов не умрет, И от болезней в собственной постели. На целый день отступит мрак, На целый день задержат рак, На целый день придержат душу в теле. И если где резня теперь - Ножи держать тупыми! А если бой, то - без потерь, Расстрел - так холостыми. Нельзя и с именем Его Свинцу отвешивать поклонов. Во имя жизни миллионов Не будет смерти одного! И ни за черта самого, Ни за себя - ни за кого Никто нигде не обнажит кинжалов. Никто навечно не уснет, И не взойдет на эшафот За торжество добра и идеалов. И запылают сто костров - Не жечь, а греть нам спины. И будет много катастроф, А жертвы - ни единой. И, отвалившись от стола, Никто не лопнет от обжорства, И падать будут из притворства От выстрелов из-за угла. Ну а за кем недоглядят, Того нещадно оживят - Натрут его, взъерошат, взъерепенят: Есть спецотряд из тех ребят, Что мертвеця растеребят,- Они на день случайности отменят. Забудьте мстить и ревновать! Убийцы, пыл умерьте! Бить можно, но - не убивать, Душить, но только не до смерти. В проем оконный не стремись - Не засти, слазь и будь мужчиной!- Для всех устранены причины, От коих можно прыгать вниз. Слюнтяи, висельники, тли,- Мы всех вас вынем из петли, И напоказ валять в пыли, Еще дышащих, тепленьких, в исподнем. Под топорами палачей Не упадет главы ничьей - Приема нынче нет в раю господнем. II ...И пробил час, и день возник,- Как взрыв, как ослепленье! То тут, то там взвивался крик: "Остановись, мгновенье!" И лился с неба нежный свет, И хоры ангельские пели,- И люди быстро обнаглели: Твори, что хочешь,- смерти нет! Иной до смерти выпивал - Но жил, подлец, не умирал, Другой в пролеты прыгал всяко-разно, А третьего душил сосед, А тот - его,- ну, словом, все Добро и зло творили безнаказно. И тот, кто никогда не знал Ни драк, ни ссор, ни споров,- Тот поднимать свой голос стал, Как колья от заборов. Он торопливо вынимал Из мокрых мостовых булыжник,- А прежде он был тихий книжник И зло с насильем презирал. Кругом никто не умирал,- А тот, кто раньше понимал Смерть как награду или избавленье - Тот бить стремился наповал,- А сам при этом напевал, Что, дескать, помнит чудное мгновенье. Ученый мир - так весь воспрял,- И врач, науки ради, На людях яды проверял - И без противоядий! Вон там устроила погром - Должно быть, хунта или клика,- Но все от мала до велика, Живут,- все кончилось добром. Самоубийц, числом до ста - Сгоняли танками с моста, Повесившихся скопом оживляли. Фортуну - вон из колеса... Да, день без смерти удался!- Застрельщики, ликуя, пировали. ...Но вдруг глашатай весть разнес Уже к концу банкета, Что торжество не удалось, Что кто-то умер где-то - В тишайшем уголке Земли, Где спят и страсти, и стихии,- Реаниматоры лихие Туда добраться не смогли. Кто смог дерзнуть, кто смел посметь?! И как уговорил он Смерть? Ей дали взятку - Смерть не на работе. Недоглядели, хоть реви,- Он взял да умер от любви - На взлете умер он, на верхней ноте! 1978 |
Ημέρα δίχως πεθαμό Ειρωνικοί στίχοι Ι Ξεπρόβαλε η νύχτα την αυγή Και η Κυριακή εμφάνισε τη Δευτέρα, Ανακοινώθηκε γιορτή πάνω στη Γη: Χωρίς θανή ημέρα! Την είσοδο στον Άδη φυλάνε τεθωρακισμένα, Οι χώροι παραδείσου κλειστοί με περιφράξεις Δίχως τους όρους κι επιφυλάξεις. Με Τον επάνω όλα συμφωνημένα. Χαίρε, διασκέδασε λαέ! Σήκωσε ποτήρια με κρασί σαμπανιζέ! Κανένα δε θα τρώει το μαύρο χώμα! Για μέρα ολάκερη θα υποχωρεί το σκοτάδι, Θα συλλαμβάνουν το καρκίνο-ρημάδι, Θα κρατηθεί η ψυχή μέσα στο σώμα. Ημέρα με αλαλαγμούς! Ευνοϊκή η περιρρέουσα ατμόσφαιρα: Αν μακελειό, τότε δίχως πεθαμούς Εκτέλεση, τότε με άσφαιρα. Άφαντος ακόμη και ο θάνατος λευκός, Ο μόλυβδος πετούσε ως νερού σταγόνα, Αέρια θανατηφόρα έγιναν δακρυγόνα, Και το φαρμάκι γινότανε ροδόσταμο γλυκό. Ακόμη και για το θρησκευτικό μου «εγώ» Και το κομματικό μου «υπερεγώ» Κανείς δε θα τραβάει μίσος φονικό, Κανένας από το φανατισμό δε θα πεθαίνει Και στην κρεμάλα δε θα ανεβαίνει Αυτός που παλεύει για θρίαμβο ιδανικών. Θα αναφλέγονται χίλια πυρά, Μόνο χέρια θα ζεσταίνουν, δε θα καίνε κανένα. Θα γίνονται καταστροφές, όλεθροι, συμφορά, Ενώ θύματα, ούτε ένα. Και ξεκολλώντας από το τραπέζι, Κανένας δε θα σκάσει από τη λαιμαργία, Και μόνο σε σκηνοθεσιών τα σφαγεία Ο ήρωας τον θάνατο θα παίζει. Στα χόσπις, που με πόθο θέλουν να πεθαίνουν, Αυτούς ανηλεώς θα ανασταίνουν, Θα τους μαλάξει, θα τινάξει, θα αναμαλλιάσει Μια ειδική ομάδα άσσων, Που ξέρουν τους νεκρούς να παρενοχλήσουν, Για μια ημέρα τα απρόοπτα να καταργήσουν. Ξεχάστε το μίσος, τη ζήλια ακρωτηριάστε, Φονιάδες, τη ζέση σας μετριάστε! Δεκτός ο ξυλοδαρμός, μα όχι ο σκοτωμός! Μπορείς να στραγγαλίζεις, μα όχι εντελώς. Το άνοιγμα του παραθύρου μην πατάς φευγάτος, Μην κλέβεις φως, κατέβα προς το παρόν, Αφού έγινε η άρση των αιτιών Για τις οποίες μπορείς να πηδήσεις κάτω. Άνανδροι, λαγόκαρδοι, δειλοί, Όλους θα σώσουμε απ’ της θηλιάς τη θανή Και με της κόλασης την εντολή Θα μπήξουμε ξανά στο σώμα την ψυχή. Και κατ’ απ’ τα τσεκούρια των δημίων Κεφάλι δε θα πέσει του πλησίον. Δεν έχουν σήμερα οι ουρανοί υποδοχή. ΙΙ Με την αυγή ήρθε η χαρμονή, Σαν αποτήφλωση με κρότο. «Σταμάτα χρόνε!» υψωνόταν η φωνή, Που ήταν της ημέρας το μότο. Απ’ τα ουράνια έρεε το φως βαθμηδόν, Οι χορωδίες των αγγέλων έψαλαν πολλάκις Και σύντομα αποθρασύνθηκε ο κοσμάκης: Καν’ ότι θέλεις, ο θάνατος απών! Κάποιος έπινε, μέχρι που έμενε γυμνός, Αλλά ο άτιμος έμενε ζωντανός. Ο άλλος έπεφτε στο κενό από υποκρισία, Τον τρίτον έπνιγε ο πλησίον, Αφού εκείνος όρμισε εναντίων, Και πάει σύννεφο η ατιμωρησία. Εκείνος που ποτέ δε έχασε την υπομονή, Που ούτε σκέφτηκε ποτέ: «μπουλμπέρι και στάχτη», Άρχισε να ψηλώνει τη φωνή, Σαν παλούκια του φράχτη. Από το καλντερίμι βιαστικός αφαιρούσε Και έριχνε τον λίθον του αναθέματος, Ενώ πριν ήταν ευγενικός σαν γαλαζοαίματος Και το κακό και την βία περιφρονούσε. Κανένας και για τίποτα δεν μετανοούσε. Εκείνος που νωρίτερα θεωρούσε Το θάνατο ως όλεθρο και συντριβή, Εκείνος χτυπούσε δια μιας, Αλλά διόλου δεν ένιωθε φονιάς Και σιγοτραγουδούσε με απολαβή. Η επιστήμη γέμισε καιροσκόπους Και ο γιατρός ζευγάρωνε το ασυμφιλίωτο, Δοκίμαζε τα δηλητήρια πάνω σ’ ανθρώπους, Και μάλιστα χωρίς αντίδοτο! Κάποιοι οργάνωσαν πογκρόμ, Με θύματα οι ξενόφερτοι: Μικροί και μεγάλοι αιμόφυρτοι, Μα ζωντανοί προς το παρόν. Αυτούς που το ποτάμι ήθελαν για κοιμητήρι, Έδιωχναν με τανκς απ’ το γεφύρι. Αυτόχειρες έβγαζαν απ’ τις θηλιές-γραβάτες, Η τύχη… έφυγε απ’ τον τροχό! Η καλοπέραση βρήκε τον φτωχό! Επέτυχαν και γλεντούσαν οι πρωτεργάτες. Μα ξαφνικά ήρθε μια είδηση, Την ανακοίνωσε όχι όποιος κι όποιος, Αλλά αυτός που είχε του γλεντιού την οδήγηση: Πως κάπου πέθανε κάποιος. Σε μια απόμακρη της γης γωνιά Όπου κοιμούνται τα πάθη και τα στοιχεία, Και οι λεβέντες απ’ την εντατική θεομαχία, Δεν κατάφεραν να φτάσουν σ’ αυτήν τη φωλιά. Ποιος τόλμησε και παραβίασε τον νόμο;! Και πώς μπήκε στον δρόμο τον ανθρωποκτόνο; Εκείνος άξιζε τιμωρία αυστηρή. Πρώτα, απ’ το φιλί έγινε τρελός, Μετά απ’ την αγάπη πέθανε αυτός Κατά την απογείωση για νότα υψηλή. 1978 (2015) |
Мой Гамлет 1972 |
Ο δικός μου Άμλετ Τότε τον έρωτα άρπαζε η αυθεντία, |
Притча о Правде и Лжи.
В подражание Булату Окуджаве Нежная Правда в красивых одеждах ходила, Принарядившись для сирых, блаженных, калек, - Грубая Ложь эту Правду к себе заманила: Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег. И легковерная Правда спокойно уснула, Слюни пустила и заулыбалась во сне, - Грубая Ложь на себя одеяло стянула, В Правду впилась - и осталась довольна вполне. И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью: Баба как баба, и что ее ради радеть?! - Разницы нет никакой между Правдой и Ложью, Если, конечно, и ту и другую раздеть. Выплела ловко из кос золотистые ленты И прихватила одежды, примерив на глаз; Деньги взяла, и часы, и еще документы, - Сплюнула, грязно ругнулась - и вон подалась. Только к утру обнаружила Правда пропажу - И подивилась, себя оглядев делово: Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу, Вымазал чистую Правду, а так - ничего. Правда смеялась, когда в нее камни бросали: "Ложь это все, и на Лжи одеянье мое..." Двое блаженных калек протокол составляли И обзывали дурными словами ее. Стервой ругали ее, и похуже чем стервой, Мазали глиной, спускали дворового пса... "Духу чтоб не было, - на километр сто первый Выселить, выслать за двадцать четыре часа!" Тот протокол заключался обидной тирадой (Кстати, навесили Правде чужие дела): Дескать, какая-то мразь называется Правдой, Ну а сама - пропилась, проспалась догола. Чистая Правда божилась, клялась и рыдала, Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах, - Грязная Ложь чистокровную лошадь украла - И ускакала на длинных и тонких ногах. Некий чудак и поныне за Правду воюет, - Правда, в речах его правды - на ломаный грош: "Чистая Правда со временем восторжествует, - Если проделает то же, что явная Ложь!" Часто разлив по сто семьдесят граммов на брата, Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь. Могут раздеть, - это чистая правда, ребята, - Глядь - а штаны твои носит коварная Ложь. Глядь - на часы твои смотрит коварная Ложь. Глядь - а конем твоим правит коварная Ложь. 1977 |
Παραβολή για την Ψευτιά και την Αλήθεια Στον Μπ. Οκουντζάβα Την τρυφερή την Αλήθεια που όμορφα ρούχα φορούσε, 1977 (2014) |
Песня о друге Если друг оказался вдруг И не друг и не враг, а так... Если сразу не разберешь, Плох он или хорош, - Парня в горы тяни - рискни, Не бросай одного его, Пусть он в связке в одной с тобой - Там поймешь, кто такой. Если парень в горах - не ах, Если сразу раскис - и вниз, Шаг ступил на ледник - и сник, Оступился - и в крик, Значит, рядом с тобой чужой, Ты его не брани - гони: Вверх таких не берут и тут Про таких не поют. Если ж он не скулил, не ныл, Пусть он хмур был и зол, но шел, А когда ты упал со скал, Он стонал, но держал, Если шел за тобой, как в бой, На вершине стоял, хмельной, Значит, как на себя самого, Положись на него 1966 |
Ο νέος φίλος Αν ο νέος φίλος σου έχει ήθος 1966 (2014) |
Баллада о любви Когда вода всемирного потопа Вернулась вновь в границы берегов, Из пены уходящего потока На берег тихо выбралась любовь И растворилась в воздухе до срока, А срока было сорок сороков. И чудаки - еще такие есть - Вдыхают полной грудью эту смесь. И ни наград не ждут, ни наказанья, И, думая, что дышат просто так, Они внезапно попадают в такт Такого же неровного дыханья... Только чувству, словно кораблю, Долго оставаться на плаву, Прежде чем узнать, что "я люблю",- То же, что дышу, или живу! И вдоволь будет странствий и скитаний, Страна Любви - великая страна! И с рыцарей своих для испытаний Все строже станет спрашивать она. Потребует разлук и расстояний, Лишит покоя, отдыха и сна... Но вспять безумцев не поворотить, Они уже согласны заплатить. Любой ценой - и жизнью бы рискнули, Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить Волшебную невидимую нить, Которую меж ними протянули... Свежий ветер избранных пьянил, С ног сбивал, из мертвых воскрешал, Потому что, если не любил, Значит, и не жил, и не дышал! Но многих захлебнувшихся любовью, Не докричишься, сколько не зови... Им счет ведут молва и пустословье, Но этот счет замешан на крови. А мы поставим свечи в изголовье Погибшим от невиданной любви... Их голосам дано сливаться в такт, И душам их дано бродить в цветах. И вечностью дышать в одно дыханье, И встретиться со вздохом на устах На хрупких переправах и мостах, На узких перекрестках мирозданья... Я поля влюбленным постелю, Пусть поют во сне и наяву! Я дышу - и значит, я люблю! Я люблю - и, значит, я живу! 1975 |
Μπαλάντα για την αγάπη Όποτε του κατακλυσμού του Νοε τα νερά 1975 (2015) |
Он не вернулся из боя Почему все не так, вроде все как всегда То же небо опять голубое, тот же лес, Тот же воздух и та же вода Только он не вернулся из боя Тот же лес, тот же воздух и та же вода Только он не вернулся из боя Мне теперь не понять кто же прав был из нас В наших спорах без сна и покоя Мне не стало хватать его только сейчас Когда он не вернулся из боя Мне не стало хватать его только сейчас Когда он не вернулся из боя Он молчал невпопад и не в такт подпевал Он всегда говорил про другое Он мне спать не давал Он с восходом вставал А вчера не вернулся из боя Он мне спать не давал Он с восходом вставал А вчера не вернулся из боя То, что пусто теперь не про то разговор Вдруг заметил я нас было двое Для меня будто ветром задуло костер Когда он не вернулся из боя Для меня будто ветром задуло костер Когда он не вернулся из боя Нынче вырвалась словно из плена весна По ошибке окликнул его я Друг оставь покурить, а в ответ тишина Он вчера не вернулся из боя Друг оставь покурить, а в ответ тишина Он вчера не вернулся из боя 1969 |
Εκείνος που δεν γύρισε από την μάχη Γιατί όλα ειν’ αλλιώς; Αφού τα πάντα είναι σταθερά: 1969 (2015) |
ПОПЫТКА САМОУБИЙСТВА Подшит крахмальный подворотничок И наглухо застёгнут китель серый, И вот легли на спусковой крючок Бескровные фаланги офицера. Пора! Кто знает время сей поры! Но вот она воистину близка. О! Как недолог жест от кобуры До выбритого начисто виска. Движение закончилось и сдуло С назначенной мишени волосок. С улыбкой смерть уставилась из дула На аккуратно выбритый висок. Виднелась сбоку поднятая бровь, А рядом что-то билось и дрожало: В виске ещё непущенная кровь Пульсировала, то есть — возражала. И перед тем, как ринуться, посметь — От уха в мозг наискосок, к затылку, Вдруг загляделась пристальная смерть На жалкую взбесившуюся жилку. Промедлила она — и прогадала. Теперь — обратно, в кобуру ложись. Так смерть впервые близко увидала С рожденья ненавидимую жизнь |
Απόπειρα αυτοκτονίας Φοδραρισμένος ο κολλαριστός γιακάς 1977 (2015) |
Баллада о ненависти Торопись - тощий гриф над страною кружит! |
Μπαλάντα για το μίσος Βιάσου! Ξερακιανός γυπαετός στριφογυρίζει, 1975 (2015) |
Было так - я любил и страдал. Было так - я любил и страдал. Было так - я о ней лишь мечтал. Я ее видел тайно во сне Амазонкой на белом коне. Что мне была вся мудрость скучных книг, Когда к следам ее губами мог припасть я! Что с вами было, королева грез моих? Что с вами стало, мое призрачное счастье? Наши души купались в весне, Плыли головы наши в огне. И печаль, с ней и боль - далеки, И казалось - не будет тоски. Ну а теперь - хоть саван ей готовь, - Смеюсь сквозь слезы я и плачу без причины. Вам вечным холодом и льдом сковало кровь От страха жить и от предчувствия кончины. Понял я - больше песен не петь, Понял я - больше снов не смотреть. Дни тянулись с ней нитями лжи, С нею были одни миражи. Я жгу остатки праздничных одежд, Я струны рву, освобождаясь от дурмана, - Мне не служить рабом у призрачных надежд, Не поклоняться больше идолам обмана 1968 |
Κάποτε την αγαπούσα και υπέφερα Κάποτε την αγαπούσα και υπέφερα 1968 (2015) |
Иноходец Я скачу, но я скачу иначе, — По камням, по лужам, по росе. Бег мой назван иноходью — значит: По-другому, то есть — не как все. Мне набили раны на спине, Я дрожу боками у воды. Я согласен бегать в табуне — Но не под седлом и без узды! Мне сегодня предстоит бороться, — Скачки! — я сегодня фаворит. Знаю, ставят все на иноходца, — Но не я — жокей на мне хрипит! Он вонзает шпоры в ребра мне, Зубоскалят первые ряды... Я согласен бегать в табуне, Но не под седлом и без узды! Нет, не будут золотыми горы — Я последним цель пересеку: Я ему припомню эти шпоры — Засбою, отстану на скаку!.. Колокол! Жокей мой "на коне" — Он смеется в предвкушенье мзды. Ох, как я бы бегал в табуне, — Но не под седлом и без узды! Что со мной, что делаю, как смею — Потакаю своему врагу! Я собою просто не владею — Я прийти не первым не могу! Что же делать? Остается мне — Вышвырнуть жокея моего И бежать, как будто в табуне, — Под седлом, в узде, но — без него! Я пришел, а он в хвосте плетется — По камням, по лужам, по росе... Я впервые не был иноходцем — Я стремился выиграть, как все! 1970 |
Άλογο που τρέχει ραβάνι Εγώ καλπάζω, αλλά καλπάζω διαφορετικά, |
Спасите наши души! Уходим под воду В нейтральной воде. Мы можем по году Плевать на погоду, А если накроют - Локаторы взвоют О нашей беде: Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, Спешите к нам! Услышьте нас на суше - Наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души напополам! И рвутся аорты, Но наверх - не сметь! Там слева по борту, Там справа по борту, Там прямо по ходу Мешает проходу Рогатая смерть! Но здесь мы на воле - Ведь это наш мир! Свихнулись мы, что ли - Всплывать в минном поле?! - А ну, без истерик! Мы врежемся в берег!- Сказал командир. Всплывем на рассвете - Приказ есть приказ. Погибнуть в отсвете - Уж лучше при свете! Наш путь не отмечен. Нам нечем... Нам нечем!.. Но помните нас! Вот вышли наверх мы, Но выхода нет! Ход полный на верфи, Натянуты нервы. Конец всем печалям, Концам и началам - Мы рвемся к причалам Заместо торпед! 1967 |
SOS Κινούμαστε βαθιά 1967 (2015) |
Звёзды Мне этот бой не забыть нипочем, Смеpтью пpопитан воздух, А с небосклона бесшумным дождем Падали звезды. Вон снова упала, и я загадал: "Выйти живым из боя!" Так свою жизнь я поспешно связал С глупой звездою. Я уж pешил : миновала беда, И удалось отвеpтеться, Но с неба свалилась шальная звезда Пpямо под сеpдце. Нам говоpили:"Нужна высота, И не жалеть патpоны!" Вон покатилась втоpая звезда Вам на погоны. Звезд этих в небе как pыбы в пpудах Хватит на всех с лихвою. Если б не на смеpть, ходил бы тогда Тоже геpоем. Я бы звезду эту сыну отдал, Пpосто, на память. В небе висит, пpопадает звезда: Некуда падать. 1964 |
Τα άστρα Σε λίγο η επίθεση, κάνω την προσευχή, 1964 (2015) |
Нет прохода и давно |
Τετράστιχα Σαν κολλιτσίδα οι θρασείς,
Σηκώστε τα χέρια σας, στην κάλπη χώστε |
Дорожный дневник: Часть IX: В дорогу — живо! Или — в гроб ложись. Да! Выбор небогатый перед нами. Нас обрекли на медленную жизнь — Мы к ней для верности прикованы цепями. А кое-кто поверил второпях — Поверил без оглядки, бестолково. Но разве это жизнь — когда в цепях? Но разве это выбор — если скован? Коварна нам оказанная милость, Как зелье полоумных ворожих: Смерть от своих за камнем притаилась, И сзади — тоже смерть, но от чужих. Душа застыла, тело затекло, И мы молчим, как подставные пешки, А в лобовое грязное стекло Глядит и скалится позор в кривой усмешке. И если бы оковы разломать, Тогда бы мы и горло перегрызли Тому, кто догадался приковать Нас узами цепей к хвалёной жизни. Неужто мы надеемся на что-то? А может быть, нам цепь не по зубам? Зачем стучимся в райские ворота Костяшками по кованым скобам? Нам предложили выход из войны, Но вот какую заломили цену: Мы к долгой жизни приговорены Через вину, через позор, через измену! Но стоит ли и жизнь такой цены?! Дорога не окончена! Спокойно! И в стороне от той, большой войны Ещё возможно умереть достойно. И рано нас равнять с болотной слизью — Мы гнёзд себе на гнили не совьём! Мы не умрём мучительною жизнью — Мы лучше верной смертью оживём! В. Высоцкий |
Ο μεγάλος Ρώσος ποιητής και βάρδος Βλαντίμιρ Βισότσκι πέθανε το
1980. Το «ημερολόγιο» του είδε το φως της δημοσιότητας σχετικά πρόσφατα.
Γιατί; Διαβάστε το. Το ημερολόγιο της δήθεν «Ζωής» Με το μυαλό σου; Ή με την
οχλοβοή; |